памяти Валерия Новикова, 2021

Впервые я увидела Валерия Леонидовича Новикова в качестве судьи на монопородной выставке в СПб осенью 1999 г. Мы с тетей — Еленой Александровной Толпеевой — привезли показать нашу первую тоечку: Незабудку из Графской, разведения Любы Яровой. У Незабудки были полустоячие уши, что нас очень расстраивало. Она и продавалась потому, что заводчица не хотела оставлять себе суку с нестоячими ушами. А мы (после пуделей и черных терьеров) понятия не имели, как правильно клеить уши. Поэтому, отправляясь в дорогу, тетя Лена сделала ей «подпорки» из спичек, приклеев их изнутри к уху обычным скотчем.
Перед входом в здание она «подпорки» сняла, и мы вошли с собакой, у которой уши были стоячие! Люба Незабудку не узнала: «Кто это у тебя?!» Тетя Лена ответила: «Не узнаешь? Это Буся!» Правда, в течение ближайшего часа уши завалились, и в ринг наша красавица вошла со своими обычными полустоячими ушами.

Я не знаю, кто был тот гений, который догадался поставить стол для описания прямо рядом с ринговой лентой. Но сейчас, 20 лет спустя, я безгранично ему или ей благодарна! Это была уникальная возможность: стоять и слушать, что говорят о каждом (!) той-терьере! Тем более, что я впервые в жизни видела СТОЛЬКО тоев: их было, по-моему, более 50ти. Гладкошерстных мы не смотрели, да и вообще приехали именно к рингу длинников. Но мне-то казалось, что тоев вообще штук 10 на весь город. И вдруг — такая удача! Я вооружилась ручкой и отстояла у этого стола все время экспертизы, подписывая у каждой клички то, что успевала записать за экспертом.

Валерий Леонидович произвел на меня тогда очень сильное впечатление. Во-первых, он, не стесняясь, не смущаясь, вслух описывал собак. Мне тогда показалось, что он выступает, как артист. Только такой скромный артист, без замашек «Я — ЭКСПЕРТ! Внимайте мне!» Нет, это было как-то очень по-деловому и по-свойски одновременно. Мой предыдущий опыт как пуделиста говорил, что эксперт — это чуть ли не Господь Бог, что решение принимается где-то там, в центре ринга и в голове страшного дяденьки или страшной тетеньки («страшные» — не в смысле внешности), на которых даже глаза поднять боязно. А тут все наоборот — как будто я пришла на прекрасный дружеский вечер: и без фамильяности, и без фальши.

Поначалу я немного удивлялась самой себе: то, что нравилось эксперту, нравилось и мне. Только я-то на это смотрела через призму «Имей совесть! Ты в породе не разбираешься! Это тебе не пудели!», поэтому не доверяла своим выводам. А тут оказалось, что мои выводы один в один сопадают с мнением ЭКСПЕРТА (читайте «ТОГО, КТО ЗНАЕТ!»). Единственное, в чем я
терялась — это движения. Ведь я привыкла к размашистым движениям чернышей и танцующей походке пуделя, а у тоев было нечто… ээээ… как бы это повежливей выразиться? Быстрые короткие шажки. Так того требовал стандарт тех лет (версия 1997 года). А нам с тетей Леной это жутко не нравилось. Но не попрем же мы против стандарта! У нашей собаки, несмотря на довольно умеренные углы сочленений, движения были очень хорошими. Ну, на наш скромный взгляд. По крайней мере уж точно не «быстрые мелкие шажки». Поэтому, когда я видела более-менее хорошие движения, я замирала в ожидании решения эксперта…

Но что было делать бедному Валерию Леонидовичу, коль скоро бо́льшая часть собак ходила сгорбившись или имела так или иначе выраженный скошенный круп? Конечно, он в первую очередь старался выбрать ровную линию верха, а уж потом — движения. И я, сдвинув брови, внимательно следила, кого же он предпочтет… Мне даже тетя Лена шепнула: «Ты почему такая сердитая?» А я была не сердитая, а просто сосредоточенная.

И вот в ринг открытого класса приглашается наша Незабудка. А мы, надо сказать, очень много гуляли с собакой. Каждый день — три раза в день (вместе с черной терьершей), плюс по выходным 1,5-2 часа в парке. Нам тогда в голову не приходило, что собака может ходить в туалет дома! Это же не кошка! Так вот… В ринге с Незабудкой была еще одна сука, но я ее очень плохо помню. Я нервничала ужасно! Морально готовилась к проигрышу. Еще бы — у нашей-то уши не стоят… Зато у нашей лучше движения. Кого же предпочтет ТОТ, КТО ЗНАЕТ?

Фото с той выставки у меня, конечно, нет. Есть фото периода 1999-2004 годов:

Ну, как нам было не любить собаку с таким выражением?! Да мы ее обожали! Прекрасно отдавая себе отчет, что для нас-то она своя, родная, а вот как представитель породы — наверное, так себе…

И вот тетя Лена ставит собаку на стол, Валерий Леонидович ее описывает, и я слышу: «… уши полустоячие, но не портят собаку, придавая ей шарм». Это был шок! Я стояла ни жива, ни мертва! Я тоже считала, что эти уши не портят впечатление о нашей собаке, но я-то с ней жила бок о бок, она мне в любом ракурсе была хороша. А тут вдруг это сказал ЭКСПЕРТ!

Это со стороны кажется смешным, а тогда мне было не до смеха.
Дело в том, что когда у тети Лены были пудели (80е годы), я перечитала всю литературу о пуделях, которая у нее была. А у пуделистов тогда была даже переводная литература! (Тальбот). Когда тетя Лена завела черного терьера, я перечитала всю литературу, которую она успела приобрести, про чернышей. А когда она завела тоя, и я попросила дать почитать книги о породе, мне дали… ничего. Тетя Лена сказала, что пока есть только статья в журнале «Друг». И все.
Мысленно выкиньте из головы существование интернета, мобильного телефона и добавьте полное отсутствие в ближайшем окружении собаководов хоть кого-то, кто когда-либо держал и/или разводил тоев. Единственный источник информации — заводчица. Все.
Поэтому у меня была цель — научиться, разобраться, понять. И послушать эксперта на выставке — единственная возможность для этого. До этого Незабудка была всего на одной или двух выставках и выше «оч.хор» ничего не получала. И мы с тетей Леной искренне думали, что Буся — совершенно неинтересный экземпляр. Уши не стоят, шея короткая, углы так себе, да к тому же вымахала — аж 26 см! Мы и на выставку-то поехали, потому что просто хотелось посмотреть на других тоев — хоть на каких-нибудь! — да услышать окончательный приговор от ЭКСПЕРТА ИЗ МОСКВЫ…

Незабудка выиграла ринг. А когда стали вызывать на сравнение на Лучшую Суку, тетя Лена стояла у входа в ринг: надо было дождаться, когда назовут твой номер участника. Самим входить не разрешали. Помню как я, не понимая, что происходит, смотрела поверх голов на тетю Лену и думала: «Почему ее не вызывают?!» Я глянула в ринг — суки уже выстроились, а Валерий Леонидович в замешательстве вместо того, чтобы разглядывать собак, стал оглядываться по сторонам. Но тут объявили: «Суки, сравнение!» — и он начал судить. Когда собаки пробежали пару кругов и остановились, я протиснулась к тете Лена и сказала: «Идите! Идите! Они просто забыли вызвать!» — и тогда тетя Лена пошла и пристроилась в конце ряда. А Валерий Леонидович уже успел выбрать первую суку. Тут, заметив тетю с Незабудкой, он тут же попросил всех пройти еще круг, и поставил Незабудку второй. Так она получила резерв Лучшей Суки. Кто знает, что это было?.. Нарочно не позвали или действительно забыли? (Валерий Леонидович судил Незабудку и потом, года три спустя, на монопородной выставке в СПб. И тогда она стала Лучшей Сукой.)

Я ехала домой с такими чувствами, как будто мне дали ключ от сундука с пиастрами: я столько всего узнала! Я столько всего увидела! У меня теперь есть пища для размышлений, а у нас с тетей Леной — пища для обсуждений и сравнений: уши, головы, движения, кобели, суки… Но самое главное: наша собака — достойная! Она отлично выставлялась, и у нее прекрасное описание от ТОГО, КТО ЗНАЕТ. И уши не помешали, и движения отмечены! И ведь какая досада — даже похвастаться толком было некому! Питерских тоистов мы тогда не знали. А все остальные друзья-кинологи занимались другими породами, и максимум, что могли сказать: «О, ну, поздравляем!» А мне так хотелось обсудить, снова и снова пережить этот день.

Следующая моя встреча с Валерием Леонидовичем состоялась на следующий год, 2000й, когда у нас уже был свой кобелек — Казанова. Мы специально записались на выставку, т.к. каким-то чудом узнали, что судить будет именно Новиков. Для нулевых это было действительно чудом: о судье, месте и времени проведения можно было узнать только за неделю до выставки. Мы сначала записывались (за полгода, за пять месяцев — так дешевле), и сами организаторы выставки еще толком не знали, кого именно позовут. Это решалось уже когда был более-менее понятен состав пород и кол-во участников. И, конечно, в итоге у нас получалось несколько САС от одного судьи.

Наш Казанова не впечатлил Валерия Леонидовича. Помнится, выше «отлично» дело не пошло, и Кузя проиграл другому кобелю. Но после ринга мы-таки подошли к Новикову, чтобы спросить, как ему наш кобель помимо того, что написано в описании? Мы пообщались, и я, набравшись смелости, спросила, не планируется ли какая-нибудь литература по тоям? На что он сказал, что пока нет, но в ближайшее время выйдет его книга по хэндлингу. И далее прибавил: «Но вы там вряд ли найдете что-то ценное, вы все это и так знаете…» Это было сказано так, как говорят, когда общаются со старым приятелем: мол, приходи, будут все те же, но все равно отлично посидим…
Это был шок номер два. Ведь как я размышляла: «Кто мы для него? Никто, обычные участники выставки. Ах, подумаешь, купили кобеля в Москве у Регины Ивановой от самой Клеопатры! Да у него таких Клеопатр, наверное, полная квартира! Тоже мне, тоисты… в тоизме без года неделя…» И вдруг с нами вот так, запросто, по-дружески, чуть ли не признаваясь в том, что он ничего этакого не сделал — подумаешь, книжку новую выпустил…

А время побежало-полетело… Появился интернет, мы стали делать свои первые сайты. Я стала писать статьи в местном издании. Мы каким-то образом — уже даже не помню, как именно! — обзавелись друзьями в тойском мире, обменялись телефонами, адресами, стали переписываться. С Красноярском пока по старинке — через почту. А кое с кем уже и по е-мейлу!
(Тогда, чтобы сидеть в интернете, надо было подключаться через телефонную сеть: пока ты в интернете, телефон намертво занят. Плюс к тому интернет был почасовой. И чтобы сэкономить, мы делали так: заходишь в почту, открываешь письма — и отключаешься от интернета. Дальше читаешь письма, отвечаешь на них, и каждое письмо откладывается в папочку. Снова подключаешься — и они автоматически отправляются.)
Тоизм увлек нас так, что мы погрязли в нем по самые гланды. Чем мы тогда только ни занимались! Вот, например:
— участвовали в выставках-продажах котят и щенков;
— выкупали вскладчину стенд на несколько дней во время ЛенЭкспоФорума и сидели там по очереди, рассказывая всем о породе;
— самостоятельно занимались хэндлингом в парке: я бегаю, тетя Лена смотрит и советует, потом менялись (профессиональных хэндлинг залов еще не было);
— собирались с девочками по субботам в здании детского центра, который располагался на первом этаже жилого дома, и часа два-три занимались в свое полное удовольствие: помогали друг другу, советовались, прикидывали, каким темпом лучше показывать ту или иную собаку, как в стойку ставить, придумывали и обкатывали разные хэндлерские хитрости…;
— участвовали в дне города Санкт-Петербурга в костюмированном шоу;
— каждый год — в день города на Царскосельском карнавале в шоу костюмов;
— собирали картотеку на собак России («эпоха до Интернета»);
— занимались аджилити;
— очень много гуляли с собаками по Царскосельским паркам и Петербургу с охапкой визиток-календарей, даже специально заходили в кафе, умиляя посетителей миловидностью, удивляя послушанием («А почему они не лезут в тарелки?!») и заставляя их на пару мгновений потрясенно замолчать при упоминании породы. В доброй половине случаев, переварив
новость, люди спрашивали: «Так ЭТО той-терьер?!?!?!? А… разве они не должны дрожать и кусаться?»;
— давали рекламу во все возможные издания, в том числе в ежегодный «Альманах» породы;
— курировали проданных щенков;
— учили новичков-владельцев азам хендлинга и помогали им выставлять собак;
— консультировали совершенно незнакомых людей, случайно нашедших наш сайт в интернете, помогали коллегам продавать щенков (и в голову не приходило брать за это деньги!);
— и, конечно, очень много выставлялись. Пропустить Национальную выставку — это был моветон! Не съездить в Вологду на монопородку — кошмар!.. И если не складывалось куда-то поехать (по времени, из-за работы, из-за отсутствия средств, из-за ожидания родов или с новорожденными щенками на руках…), то очень расстраивались и сразу строили планы: вот на следующий год — уж точно!

Карнавал в честь 300-летия Санкт-Петербурга

Шоу Чемпионов, СПб

Занятия аджилити в Павловском парке

Зимой прогулки так же обязательны, как и летом: каждый день три раза в день (10-15 минут), летом в парке — почти каждый день по 1,5-2 часа,
зимой в парке — в сухую безветреную погоду до -10º, по 1,5 часа.

Монопородная выставка в Вологде — обязательное ежегодное событие.

Эпоха до Интернета: картотека фотографий собак из разных городов.

Казанова
в костюме «Петр I»

Незабудка в костюме «Бабочка»

Фанн Норд Бонифаций — «Божья Коровка»

Ради поездок поменяли машину, для фотографирования приобрели хороший по тем временам фотоаппарат, накупили ткани для фона, ремонт в квартире делался с учетом «где будут расти и резвиться щенки», план выставок висел на холодильнике — расписан был весь год!
В 2002м году мы записали Казанову и Незабудку почти на все выставки города. Тогда это было вполне посильно по стоимости, тем более, если записываться задолго до. И вот в начале осени мне звонит подруга с уникальным предложением: русскоязычная семья ищет няню для своих детей для постоянного проживания заграницей (Швейцария). Требуется молодая, активная, подвижная няня, с высшим образованием, с хорошей русской речью… Проживание, питание, проезд — все за счет работодателей. Один выходной в неделю. И оплата — сказка! Предложение было таким заманчивым! Подруга говорит: «Это знакомые моих знакомых, хорошие люди, замечательная семья. Они ищут няню через друзей, никаких объявлений не дают — боятся взять к детям плохого человека. А я сразу подумала о тебе! Это — твое! Такое предложение бывает раз в жизни! Соглашайся!» И я уже открыла рот, чтобы сказать «да!», как вдруг мой взгляд упал на список выставок, висящий на холодильнике. «Как?! — подумала я. — А вот это все тогда пройдет без меня?!?!» И я сказала «нет». И ни минуты не жалею!
Только сейчас я понимаю — если бы тогда, на выставке в 1999 году, я не увидела в лице эксперта приятного честного открытого человека, если бы я не постояла рядом и не услышала его толковых объяснений, если бы он не дал «зеленый свет» нашей Незабудке, вряд ли бы мы с тетей Леной стали заниматься тоями. И уж точно я бы не отказалась от такого заманчивого
предложения!

В общем, жизнь в тоизме забурлила! Появились форумы… Теперь уже мы столкнулись с тем, что тоисты очень разные, и далеко не все настроены дружелюбно… Появились первые «обманули-надули!», громкие разоблачения на форумах «кого она разводит!» и т.п. Мы с тетей Леной пришли к грустному выводу, что теперь уже вот так вот запросто не пожалуешься, что в помете, увы, крипторх, или щенок обещает быть слишком крупным, или слишком мелким… Иначе не избежать разброк на форуме. Но все равно на выставках мы всегда были открыты для общения, и честно говорили, какие собаки нам нравятся, а какие нет и почему. Конечно, если нас об этом спрашивали. В итоге у нас сколотилась своя компания единомышленников,
среди которых мы не боялись говорить о своих неудачах и точно знали, что эти люди нас не осудят, а посочувсвуют или одарят дельным советом.

Следующая встреча с Валерием Леонидовичем состоялась году этак в 2003м. Приезжая в Москву с документами нашего клуба, я застала в РКФ Валерия Леонидовича, который… сидел в очереди. Как простой смертрый. Точнее — стоял. Если кто помнит, в офисе РКФ на Проспекте Мира сидячих мест в коридоре было немного. Я поздоровалась, он поздоровался в ответ. Мучаясь от собственной наглости, я спросила: почему он, судя по отчетом с московских выставок, уже давно никого не выставляет? «А кого выставлять? Все наши собаки уже все закрыли, а новых достойных пока нет».
Шок номер три! Как?! Вот так вот запросто, по-свойски признаться, что у тебя в питомнике нет новых достойных собак?! Мы с тетей Леной к тому времени уже успели получить несколько пометов, наоставлять себе сук, постоянно выставлялись… А тут… у САМОГО Новикова на данный момент нет достойных для показа собак. А так что, бывает? И об этом можно вот так просто и честно говорить?..

Время шло, и однажды мы поняли, что нам позарез нужна новая сука. Московских кровей. Со стоячими ушами! Железно! С отличной оброслостью! Хорошего размера и роста! С хорошими углами! (К тому времени уже вышел стандарт в новой редакции, и там движения той-терьеров
должны были быть — ура! — «с достаточно широким шагом».) Проблема в том, что порода стала востребованной, и заводчики лучших сук оставляли себе. До сих пор помню, как тетя Лена, разговаривая с Региной по телефону (господи, нам такие счета приходили!!!), сказала: «Регин, ну, подумай, у кого еще сейчас суки на продажу есть?… У Новикова? Ой, у него наверняка дорого…»
И вот в апреле я поехала в Москву: во-первых, поздравить маму с днем рождения, а во-вторых, посетить монопородную выставку.
С собой я взяла видеокамеру и снимала всех д/ш тоев. Из московских тоистов я знала одну только Регину, больше никого. После ринга я поздравила ее с очередной победой Клеопатры и завела старую пластинку: не народились ли у кого подходящие суки? «Так у Жени до сих пор сидит хорошая сука!» — воскликнула Регина. «А кто это? Можешь познакомить?» — спросила я.
Регина тут же окликнула молодую женщину. Женщина была без собачки. Мы поговорили: да, действительно, у нее сидит 5тимесячная сука, уши стоят железно, одеты будут отлично. Окрас ч-п, некрупная, но вес хороший. Зубы в смене. Мать суки — Кукла из Армии Любви («О, — думаю, — круто!»), а отец — Ловелас из Армии Любви («О, вообще круто!»). Тут уж за уши точно можно было не волноваться. Да и цена мне тоже понравилась. По мне — так даже низковата для такого сокровища. Мы обменялись телефонами, и я полетела домой — звонить в СПб. Мобильных-то не было! Сообщив тете Лене радостную новость, мы принимаем решение — надо ехать смотреть! Мама дает мне деньги, и я, созвонившись с Женей, договариваюсь о встрече. Ехала в предвкушении!..

И вот, вхожу я в квартиру, а Женя, придерживая за ошейник боксера, говорит: «Проходите, проходите! Они не тронут! Не бойтесь!» «А я и не боюсь!» — отвечаю я и уже открываю рот, чтобы воскликнуть «О! У Вас тоже и тои, и боксеры, как у Новиковых!», но Женя спрашивает, какой у меня размер, и начинает предлагать тапочки. Эти тапочки меня и сбили с мысли…
Потом мы прошли в очень большую комнату с огромным до потолка фикусом с такими крупными мясистыми листьями. Монстр, ей-Богу! Вокруг меня запрыгали собачки, я стала их гладить, спрашивать, кто есть кто, Женя охотно рассказывала мне о каждой. А вот и щенок: я беру девочку, смотрю прикус, проверяю упругость ушного полотна, вижу красивую длинную шею, отличный подпал, прекрасное качество шерсти… Короче, много чего вижу. Я не в восторге от крупа и мне немного жаль, что часть молочных резцов уже выпали, а постоянные еще не выросли… Хотя по клыкам — четкий замок. Ну, и мелькнула мысль: «Не мелковата ли?» Смотрю таз, грудную клетку — нет, маленькая, но широкенькая. В меру! Да и мать в том же типе, рожает сама, в помете — два щенка. В общем, все меня устраивает. А уж сама хозяйка — вообще прелесть!
Женя показывает мне фотоальбом со старыми фотографиями, и я с уверенностью называю клички старых собак — половина из них в родословной нашей Незабудки. Женя рассказывает мне о них: вот этот был очень крупный, а этот — добрый, это — разведение Яншиных, а это — Завадских…
Ну, просто идиллия! И хотя на тот момент уже был интернет, и эти фото я уже видела на форуме, но все-таки когда настоящая фотография, к тому же черно-белая, прямо у тебя в руках — это ох… Не описать словами.
Да только вот вопрос: а кто это у нее сидит на руках? Ну вот буквально не слезает! Длинношерстная соболиная собачка… Такая знакомая!!! Только по корпусу шесть длинновата и маленько топорщится, да мордочка седая. А в остальном… Кто же это такой до боли знакомый?.. «А кто это у Вас на руках?» — спрашиваю я. «Это? — удивленно поднимает брови Женя и с недоумением кидает взгляд на собачку. — Это же Ловелас.» «Я его не узнала! — честно признаюсь я. — На фотографиях он совсем другой!» А про себя думаю: «А! Наверное, Новиковы отдали ей Ловеласа, потому что он уже пожилой, и не вяжется… Нет, стоп! У нее несколько своих собак! А старичков обычно пристраивают в семью, где нет собак, чтобы он был единственным и любимым…»
Вот вы смеетесь! А я искренне недоумевала — что происходит?!

И тут шок номер 4. Звонок в дверь, собаки срываются в коридор, а Женя заявляет: «О, а вот и Валера пришел!» — встает и идет в коридор открывать дверь. Я сижу, как громом пораженная — ёпрст! Боксеры!… Тои!… Ловелас!… Валера!!!… Картинка сошлась. Боже, какое счастье, что Женя вышла из комнаты! Я сижу красная, щеки горят, мне так стыдно — какая же я наивная дура!!! Блиииин… Господи, какое счастье, что Женя сбила меня с мысли этими тапочками, иначе бы я
ляпнула свою глупость про Новиковых…
Но мне и в голову не пришло, что Регина познакомила меня именно с Женей Новиковой!!! Я-то думала, что это просто какая-то Женя. Мало ли Женей на свете?

К тому моменту, когда Валерий Леонидович вошел в комнату, я уже справилась с собой и теперь сияла, как начищенный медный пятак. Боже, какая же я была счастливая! Я-У-НО-ВИ-КО-ВЫХ!!! Мамочки!!!!!!
А дальше мы уже беседовали все вместе, а потом Женя поила нас чаем на кухне, а Валерий Леонидович гнал от стола Голубчика и приговаривал: «Ой, Женя, убери от меня этого урода, видеть его не могу!» Я спросила: «Но почему?» Пес был редчайшего на тот момент рыже-коричневого окраса, одно ухо у него стояло, а другое — нет. Ответ был прост: «Я его не люблю!» А Женя объяснила: Валера шутит! Просто Голубчик экстерьером не шибко красивый вышел, а по характеру он очень хороший, добрый и умный малыш.

Домой я ехала с маленькой Сударушкой из Армии Любви и наверняка с очень глупым выражением лица… Из дома я позвонила Регине, поблагодарила за столь прекрасное знакомство и похвасталась, что собаку я забрала. На что Регина сказала: «Так давно бы уже забрали! Я ж Лене про нее говорила — сидит отличная сука, но как заколдованная, никто не берет!» — «Погоди… Так когда ты говорила, что у Новикова есть сука, ты ЭТУ имела ввиду?!» — «Конечно! Я ж тебе сказала — вот Женя, у нее сука…» — «Да откуда же я знала, что Женя — это и есть Женя Новикова?!» Долго мы смеялись потом. Скоро двадцать лет, как состоялась та встреча, а я каждый миг помню до сих пор.
Первую фотку мне подарила Женя, а на второй — Сударушка в возрасте 2х лет:

Костюм назывался «Царскосельский
пышноухий тигр»

А потом я волею судеб вернулась к родителям в Москву и на очередной отчетно-перевыборной Конференции в 2006 году была названа в качестве кандидатуры в состав Президиума НКП с легкой руки Любы Мурадовой. Чем она просто убила меня наповал. Помню, что я потеряла дар речи. А Люба, увидев мою реакцию, сказала: «Да-да, и не возражай!» Из присутствовавших на том заседании основное большинство людей я не знала вообще. Однако за меня почему-то
проголосовали… все. Без двух человек: собственно, меня и Валерия Леонидовича, который, похоже, тоже был маленько в шоке. Нафиг ему сдалась в его команде какая-то чужая молоденькая девушка?!..

И вот наше первое заседание Президиума. Это было в каком-то кафе. Помню, как Жанетта Бородкина распекала какую-то даму, которая выложила на Авито на продажу щенков гладкошерстного той-терьера окраса «русская буренка». Грамотным языком выражаясь, щенки
были рыжие с крайней степенью пегости. И вот она заявляет, что даже ездила к заводчице домой и выяснила, что у ее собак нет выставочной оценки и клейма! Жанетта очень возмущалась таким положением дел, особенно ее трогало, что цена за щенков такая же,
как за «нормальных»! В общем, Жанна предлагала пожаловаться на нее в РКФ, чтобы ее лишили права племенной деятельности. Помню, как я тогда вставила свои пять коппек, сказав, что цену заводчик имеет право назначать какую хочет, хоть миллион. И продавать за эти деньги хоть дворняжку. РКФ не регулирует продажу щенков и их цену. Поэтому если и жаловаться,
так на то, на что РКФ действительно должна отреагировать: отсутствие клейм и выставочной оценки. Но есть одно «но»: заводчица скажет, что никого не обманывала, что собаки без клейма живут у нее как домашние любимцы, что вязать она никого не собиралась, и эта вязка — чистая случайность, ну, не уследила. Привязался на улице какой-то мелкий кобель… что ж теперь, топить их, что ли? А то, что она их той-терьерами назвала, так только потому, что мама той-терьер… Затем я стала спрашивать, как женщина вообще пустила Жанетту в квартиру, и выяснилось, что Жанетта явилась якобы как покупатель щенка. Пришлось остудить ее пыл окончательно: женщина вправе обвинить нашу коллегу за то, что та проникла в дом обманом. «Я, между прочим, Вице-Президент НКП, а не хрен с бугра!» — возмутилась Бородкина (цитата дословная, хамство вообще в ее натуре). На что я возразила, что у нее на лице это не написано, а документов, подтверждающих ее слова, не существует. И, следовательно, женщина вправе подать встречную жалобу за вмешательство в частную жизнь. Тут Жанетта сникла, что-то пробормотала, и мы перешли на обсуждение каких-то совершенно не интересных тем: кто-то там не прислал отчет… кто-то там просится в члены клуба… и т.п.

Валерий Леонидович всегда всем давал высказаться, всегда был приветлив, улыбчив, доброжелателен. Собственно, все, кроме Бородкиной, были примерно такими же и по характеру, и по темпераменту. Уже потом, много позже, я спросила его, как так получилось, что Жанетта попала в Президиум? Причина была банальна: у Жанетты пробивной характер, она много кого знает в РКФ, и именно такой человек был нужен, когда надо было чего-то добиться от функционеров РКФ. Но, как было сказано в одном известном фильме: «выдвинули, а теперь не знаем, как задвинуть обратно…»

Что касается меня, то одно время Новиков меня вообще не воспринимал. Нет-нет, никак не обижал, рот не затыкал… Но когда я принесла длинный список моих идей о нововведениях, которые надо привнести в НКП, Валерий Леонидович, пробежав его быстренько, этак с усмешкой отодвинул листочек и сказал: «Это несерьезно!» Я была огорошена! Мне казалось, у меня такие умные, свежие, новые идеи, а он!…
Следующим эпизодом был провал с окрасами: в породе стали популярны лиловые тои, плюс светло-рыжие, и надо было добавлять их в перечень окрасов. К тому же уже вовсю щеголяли рыже-голубые и рыже-лиловые, а в стандарте на тот момент говорилось, что рыжий может быть только с черным или коричневым затемнением.
К этой работе меня не привлекали. И вот я как-то спросила у Валерия Леонидовича, как там идут дела в этом направлении? И Новиков с некоторой грустью поведал, что когда они с Ириной пришли на заседание Комиссии по стандартам, то до голубых и лиловых просто не дошли. Уважаемые члены Комиссии споткнулись о название «рыжий с коричневым» и заявили, что
рыжих собак с коричневым носом не бывает. Я тогда спросила: а что, бордосский дог — это не собака? На что Валерий Леонидович сказал, что они с Ириной пытались доказать свою правоту, но их отправили с требованием доработать материал.
Моему возмущению не было предела! Как?! Да как они могли?! Да я!.. Да мы!.. Да я их!.. Надо сделать фотки… нет! Надо взять живых собак и привезти на заседание, надо им показать!!! Что за беспредел! Возьмите меня с собой, я им по формулам покажу, что и как!… Я им утру нос! Я им!… Валерий Леонидович выслушал — вот ведь терпение какое у человека! — и мило так сказал: «Да я и сам могу продемонстрировать генетические формулы. Проблема в том, что их там некому понять…»
После этого разговора, все еще горя от возмущения, я позвонила Ирине Серебренниковой и предложила свою помощь: надо сделать то-то, то-то и то-то. На что Ира мне сказала, что они с Валерой все это уже обдумали, у них уже давно все готово, включая людей, которые готовы дать для демонстрации соответствующих собак, так что спасибо, справимся. Осталось только дождаться, когда будет новое собрание Комиссии по Стандартам.

Это был очень-очень-очень красивый щелбан по носу! Не зазнавайся! Не глупее тебя, знаешь ли.
И тогда я сделала вывод: надо молчать и слушать, молчать и слушать, и наматывать на ус. Размахивая флагами, даже с самыми справедливыми помыслами, ничего не создашь, кроме сквозняка.
С тех пор я стала спокойнее, на все стала реагировать тише, без возмущений, свои «умные», как мне кажется, мысли предлагать вежливо, с темпом, с чувстом, с расстановкой. Я уже не позволяла себе резких замечаний в адрес представителей РКФ, понимая, что они — тоже судьи, его коллеги… Может, даже друзья. В общем, не надо бежать впереди паровоза…
И случилось то, что должно было случиться: Валерий Леонидович стал ко мне прислушиваться, стал меня похваливать и даже — подумать только! — стал спрашивать мое мнение! Конечно, мне было лестно. И очень приятно. И вот каким-то чудом однажды Валерий Леонидович превратился в Валеру и на «ты».
А как я была польщена, когда он позвонил и попросил (!) моего позволения использовать мои рисунки как иллюстрации комментариев к стандарту! И, более того, пригласил меня на обсуждение этих самых комментариев.

А потом Валера стал меня учить. Вот в буквальном смысле слова! Когда на Русдоге гремели какие-нибудь бури, я писала ему: «Валера, может, напишешь что-нибудь, успокоишь людей?» На что он всегда отказывался и объяснял, что насильно мил не будешь. И никакие его выступления ничего не решат, только еще больше усугубят. И меня учил: не вступай в полемику, не нужно это тебе. Ничего ты этим не добьешься. Однажды я сказала, что очень хочу попробовать, что вот я обязательно найду нужные слова, что я объясню — и люди все поймут!… Валера посмеялся и сказал: «Ну-ну! Пойду возьму попкорн!» И я, вся такая правильная, попросила модератора открыть на Русдоге тему и пригласила людей к обсуждению, объяснила, в чем суть, как я предлагаю выйти из конфликта, какой путь вижу, чтобы прийти к решению… Меня хватило на два или три дня. Люди просто не хотели разобраться в ситуации. Они хотели… найти повод поругать. Кого-нибудь. За что-нибудь. А не важно, за что и кого. Им нравился сам процесс: находиться в этом конфликте и «справедлио негодовать».
Помню, как я позвонила Валере и сказала, что он был прав. На что он ответил: «А я тебе говорил! Хотя держалась ты молодцом! Но больше в разборки не лезь. Ничего не докажешь. Только хуже сделаешь — навлечешь на себя неприятности, еще и тебе достанется. Пусть развлекаются. Как сказал герой одного мультика: каждому придурку свои радости.»
Да, когда Валера чувстовал себя свободно, он позволял себя и не такие выражения.

Мы с Валерой много обменивались какой-нибудь интересной информацией о породах, о генетике, о кинологии… Он присылал мне собачек со стремным окрасом (не только тоев) и интересовался моим мнением. Он просил меня отвечать иностранцам, присылал на проверку документы, которые готовил для РКФ, попросил меня помочь с рисунками и с таблицей окрасов для его последней книги, а также отчитать, нет ли где неудачных формулировок и пропущенных запятых. Он уговаривал меня пойти стажироваться… Когда мы писали проект стандарта для окончательного признания, он всегда прислушивался к моему мнению, а если мы с чем-то не соглашались, то никогда не позволял себе унизить меня меньшим опытом или моим
возрастом (я ж примерно ровесница его дочерей). Всегда отписывался: я посоветовался с Ревазом, да, ты была права… Или: я посоветовался со Швец, нет, будет вот так…

Но самым значимым для меня было его заявление, когда Валера сказал: «Вот признают тоев, и я уйду, а ты вместо меня будешь.» Я так обалдела, что не знала, как реагировать. В породе полно людей, которые в тоизме дольше меня, знают больше меня, добились бо́льших успехов, чем я. А он выбрал меня. Я тогда сказала: «Хитренький! Кто ж тебя отпустит?!» «Нет, я уже устал, тяжело этим заниматься», — был ответ.

И в итоге сам себя отпустил…

Теперь мы регулярно общаемся с Женей, женой Валеры, и я рассказала-таки ей ту историю, когда в первый раз попала к ним в гости. Конечно, ни Женя, ни Валера тогда не догадались о том, какая глупышка пьет с ними чай.
Сейчас мы вспоминаем, что Валера говорил, о чем мечтал, что планировал… По словам Жени Валере было очень важно, чтобы тоев признали в ФЦИ, для него это было просто супер-целью. О, как бы он радовался, если бы дожил до признания!
А как у него загорались глаза, когда в голову приходил очередной проект: книга, статья, какая-нибудь интересная идея… А как он расстраивался, когда приезжал после каких-нибудь заседаний каких-нибудь комиссиий в РКФ и говорил, что у него просто опускаются руки, что он не знает, как пробить эту стену… Но все равно вставал и продолжал идти к цели.

Помню, Валера как-то рассказал мне о своей идее выпустить медаль, которую будут вручать самым выдающимся собакам. Ну, что-то типа ЛПП на Националке. Но что-то у нас застопорилось, и идею мы не реализовали…

А самая большая его мечта — помимо признания тоев в ФЦИ — это создание Международного клуба, как у черных терьеров. Он все говорил: «Надо как-то состыковаться с Президентом их НКП, и узнать, как они это все создавали…» Но опять же, руки не дошли. А когда Валеры не стало, я несколько раз созванивалась с Президентом НКП «Русский черный терьер», мы даже назначали встречу в РКФ, но… встречи так и не получилось. То она занята, то она заболела, то еще что-то… В общем, все закончилось разговором по телефону, где в очень общих словах было рассказано, как они организовывали свой международный клуб. Этой информации было катастрофически мало, и я бросила это дело.

На похоронах Валеры присутствовали его сестра и старенькая мама. Из тех, кто остался на поминки, нас, кинологов, было несколько человек. Вдруг каким-то образом зашла речь о том, что Валера сделал: после него остались его книги, статьи, каким он был прекрасным экспертом, как много он сделал для русских тоев. Его мама и сестра внимательно слушали. А позже Женя рассказала, что после поминок сестра Валеры сказала: «Надо же! Оказывается, наш Валера был таким нужным, таким важным человеком, так много сделал! А мы-то думали — ну, подумаешь, собачками занимается!..» Они увидели сына и брата совсем другими глазами.

Там, на поминках, его знакомая и соседка по району Лена, сказала мне: «Настя, а ты знаешь, почему порода называется не РАШН той, а РУССКИЙ той?» Я сначала даже не очень поняла, о чем идет речь: «В каком смысле?» — «Ну, русский черный терьер, например, по-английски называется РАШН БЛЭК ТЕРЬЕР, а ваши-то называются РУССКИЙ ТОЙ даже по-английски!» — «А ведь я даже никогда не обращала на это внимания! Ну, и как же это произошло?» — «Однажды мы гуляли вместе: я со своими шелти, а Валера с боксерами. И вдруг у него звонит мобильный. Это был, кажется, Реваз. И при мне происходит разговор: мол, Валера, последний вопрос, как будет называться порода по-английски — «русский той» или «рашн той»? «А фиг им «рашн»! — заявляет Валера. — Пусть будет «русский той»!» Пусть, мол, привыкают!» Ай да Валера! Юморист!

Долго еще после его смерти я ловила себя на мысли: «У Валеры надо спросить…» или «О! Это Валерке надо рассказать, он оценит!..» — и тут же понимала, что уже не спросишь и не расскажешь. Как же мне его не хватало! И до сих пор не хватает.
Кто-то выложил в ФБ всякие смешные фото с выставок (2020 год). Сижу, смотрю, и вдруг — до боли знакомый, просто родной затылок! Фоткую, отправляю Жене: «Женя, это он?!» — «Он!» — «По затылку узнала!» Любимый костюм даже не сразу заметила. И ростомер знакомый на столе: сам сделал! Из двух обычных школьных линеек.

Валера! Спасибо, что не опустил руки. Спасибо, что был учителем и другом. Спасибо, что умел принимать решение, даже если они кому-то не нравились. Вечная тебе память.